suzane40 Пятница, 15 Июня 2013 г. 01:30 (ссылка)











































Весна в том году выдалась чудной. Не то, что запаздывала, но сильно припозднилась. Конец апреля был настолько тёплым, что даже показалось: май тоже одарит всех теплом. Но не тут-то было. Ударили холода. Обманутые теплом яблони сплошь покрылись цветами. Не успела завязь появиться, как бедные цветы, листья, ветви оказались закованы в ледяной панцирь. Этому предшествовала неожиданная гроза с градом, которые уничтожали первоцветы, громили теплицы и крыши домов, вышибали стёкла окон. Первомай был основательно испорчен. Поздние морозы и снегопады сильно задержали сельскохозяйственные работы. А тут ещё многодневные дожди. Оттаявшая земля и без того напоенная талыми водами раскиселилась от переизбытка влаги, в ней вязли ноги не то, что машины. Только в последние майские дни я счёл для себя возможным поехать в поле, где последние годы сажал картошку на арендованной у совхоза земле.Весна в том году выдалась чудной. Не то, что запаздывала, но сильно припозднилась. Конец апреля был настолько тёплым, что даже показалось: май тоже одарит всех теплом. Но не тут-то было. Ударили холода. Обманутые теплом яблони сплошь покрылись цветами. Не успела завязь появиться, как бедные цветы, листья, ветви оказались закованы в ледяной панцирь. Этому предшествовала неожиданная гроза с градом, которые уничтожали первоцветы, громили теплицы и крыши домов, вышибали стёкла окон. Первомай был основательно испорчен. Поздние морозы и снегопады сильно задержали сельскохозяйственные работы. А тут ещё многодневные дожди. Оттаявшая земля и без того напоенная талыми водами раскиселилась от переизбытка влаги, в ней вязли ноги не то, что машины. Только в последние майские дни я счёл для себя возможным поехать в поле, где последние годы сажал картошку на арендованной у совхоза земле..Погода смилостивилась. Первые дни июня выдались погожими и тёплыми, даря надежду страдальцам и оптимистам, что картошка всё же вырастет. Это был тем более важным, что развалившаяся экономика перестраивающегося государства не гарантировала её гражданам сытой жизни. Люди надеялись лишь на свой труд на дачных участках – «фазендах». Это заморское слово из сериала “Рабыня Изаура” после просмотра его в пору садоводческо-огородного бума прижилось у нас. Миллионы сограждан принялось осваивать целину и пустоши, вкладывая в свои участки огромный труд и понимая, только сами себя они поддержат в этой жизни. Инфляция мгновенно «съедала» деньги, цены росли космическими темпами, поэтому сады-огороды позволяли экономить средства на хлеб, молоко и на какую-нибудь сосиску.
Народу на перроне у пригородного поезда собралось много. Поезд уже давно стоит под тепловозом, и все суетятся, переговариваются, ожидают, когда проводники откроют двери тамбуров. В общем, обычная предпоездная сутолока.

Наконец двери тамбуров открыли, толпа сноровисто и без ажиотажа заполнила все четыре вагона. Пассажиры моего вагона расселись в удобных креслах. Сидя спиной к ходу поезда, я рассматриваю пассажиров левого ряда, вглядываюсь в их лица.

Привлекла пара в средине вагона. Мужчина на вид не менее шестидесяти лет, худой и измождённый, как после долгой болезни. Костюм его, хотя и чист, весьма поношен и весь измят, подстать узловатым рукам, выпирающим из рукавов пиджака. Из горловины пиджака вырастала голова с тёмными, без следов проседи спутанными волосами, давно нечёсаными и нестрижеными. Их пряди спадали на высокий лоб. Лоб прорезан глубокими бороздами, придающими всему лицу нечто печальное. Это впечатление усугублялось длинным и унылым носом, впавшими щеками на продолговатом и узком лице, заросшем недельной щетиной. Мужчина сидел с закрытыми глазами прямо, плотно вжавшись в спинку кресла. Казалось, он благосклонно принимал ухаживания за ним юной особы, сидящей рядом. Занимал вопрос, что связывает её с соседом, за которым она так бережно и трогательно ухаживала только что. Представилось, что это её родственник – отец или даже дедушка. Возможно, она сопровождала родственника в областную больницу на обследование или напротив забрала его домой после лечения. Их контраст был потрясающим, словно между старым усталым вороном и юрким снегирем. Наконец она угомонилась, поправила волосы, откинулась на спинку кресла и устало закрыла глаза, позволяя без препятствий рассматривать себя.

Девчушка вероятно из села. Городские чуточку другие, более отвязные. А эта скромница, глазами по сторонам не зыркала. Да и руки её, чувствовалось, знали всякую домашнюю работу, могли и корову подоить, и с иглой близко знакомы, и необходимую помощь при случае окажут. Вон, как ловко и решительно, без колебаний со своим спутником управлялась, словно всю жизнь этим занималась.

Свежее овальное лицо с нежными чертами подсвечивалось отсветами красных маков на её свитере. Именно маки делали девочку или, если быть точнее, девушку похожей на юркого снегиря. Под стук колёс девушка задремала. Её грудь мерно отзывалась на глубокие вдохи и выдохи. Маки при этом колебались, как под напором ветра и меняли окраску, жили своей жизнью и выглядели абсолютно уместными здесь, как букет, как награда за доброту сердца.

Глядя на маки, у меня на душе стало спокойно, от сознания, что даже в этой трудной жизни есть место прекрасному и что не всё так уж плохо и безнадежно, коли рядом с нами, живут такие надёжные, красивые, с чистой душой люди.

ЖМИ